В обычное время вечером меня забрали родители
Утром щёки цвели уже у меня. Мне было полтора года. Ленинград.
В ясли меня в этот день не повели, а вызвали участкового педиатра.
Она пришла, посмотрела от двери и дала направление на мазки. Меня повезли в поликлинику. Жили мы на Пионерской (Малой Гребецкой по-старому), а поликлиника находилась на Чапыгина, это семь остановок на автобусе. Автобусы тогда ходили по направлению от Тучкова к площади Льва Толстого, а не наоборот, как сейчас. Сколько детей в автобусе я заразила, я не знаю.
Краснота на щеках усилилась, стала мокнуть и покрылась чешуйками. На языке и дёснах появился белый налёт, начался стоматит. Мне стало больно есть, папа давал мне с ложечки слабый чай с лимоном.
На третий день на дом пришли педиатрша с зав.инфекционным отделением. В мазках обнаружился стрептококк и кишечная палочка, мне корячились Боткинские бараки. И без мамы. Мама меня не отдала. Тогда они сказали, что придут завтра с милицией.
Назавтра снова пришли эти двое, с улицы сразу прошли к моей постели, стояли надо мной в шубах, смотрели, живая ли я ещё. Я была не ещё, но и не уже. Есть не могла, лежала в полубреду, пищала как котёнок. Мама подписала отказ, получила рецепт на антибиотики и выслушала злорадное "вот помрёт она у тебя, посадим"
Потом пришёл другой доктор. Снял пальто, долго шуршал в коридоре, переобуваясь. Вымыл и согрел руки под горячей водой. Надел маску, посмотрел меня. Сказал: "Не надо антибиотиков, кормите тёртыми яблоками"
Отец побежал в овощной и купил ливанских яблок.
Кто-то писал, что при большевиках ничего не было.
Ливанские яблоки были.
Я их помню, длинные, желтые, с чёрными точечками, мама тёрла их на фарфоровой тёрке. Краснота и налёт ушли через день. Следующие мазки были чистыми.
Доктор Ревуцкий был учеником моей бабушки. Наверное, она была неплохой учительницей.
